Ваня — Питер Пэн

Иван невероятно увлечен историей 90‑х годов: будь то политика или телевидение. Последнее — особенно: он хранит в памяти огромный массив данных со всем расписанием каналов 90‑х, коллекционирует телепрограммки тех лет, его любимое занятие — программировать телеэфиры пятнадцатилетней давности самому, по памяти. Его кумиры — телеведущие золотого века НТВ.

Политические решения Ельцина и Гайдара интересуют его гораздо больше текущих событий. Ванины методы общения тоже укоренены в политике: бывает, что свое несогласие он выражает забастовкой или одиночным пикетом у стойки администратора на входе в Центр. Это неудивительно: 90‑е — время его детства, в котором он, как Питер Пэн, хочет остаться навсегда. Даже дата на домашнем компьютере Ивана выставлена на конец 90‑х.

Однажды в Центр в гости приходил Анатолий Чубайс, мы волновались, как его примет Ваня, — либеральные реформы он не жалует.. Так что проговорили с ним заранее: гость — это гость, с ним надо быть вежливым, как к нему ни относись. И оказалось, что волнения были напрасны: Ваня был исключительно любезен с гостем.

Ваня очень любит свою Родину. Его политические взгляды трудно описать как-нибудь внятно. Он любит Советский союз и не любит либералов, считая что постперестроечные реформы виноваты во всех нынешних бедах. Это не мешает ему поклоняться НТВ в его Золотой век и почему-то еще любить Жириновского. Вместе с тем Ваня не выносит никакой полицейщины и насилия. Единственным островком незыблимой ясности в истории России для Вани является Великая отечественная война. Ваня почитает ее героев и часто рисует сюжеты про блокаду Ленинграда. Это получается у него замечательно. В сущности Ванино мировоззрение очень правильно: он одновременно за порядок и за свободу выбора — и того, и другого он неукоснительно требует как от себя, так и от остальных.